Итак, во-первых, этот мир есть присутствие. Присутствие есть тот единственный материал, будучи примененным к которому усилие может дать действительные результаты. Оно есть та совершенная открытость, которая исключает всякую рефлексию, всякое отражение (можно сказать, что отражение здесь совпадает с изображением), и поэтому следует отличать присутствие от восприятия. Если восприятие по своему определению указывает на субъектно-объектную оппозицию, на раздвоенность мира, на какие-то отношения между отражающим и отражаемым, то присутствие цельно и указывает просто на самый факт присутствия, на то, что есть. Действительно, из самих предметов восприятия никак не следует то, что они воспринимаются; они просто есть, и это “есть” разрушает границу между воспринимающим и воспринимаемым, утверждая единое “поле”, поле присутствия.
Эта совершенная открытость вместе с тем исключает всякую возможность проникновения в нее. Невозможно проникнуть в то, что, будучи совершенно открытым, не имеет пределов своей открытости. Попытка проникновения в данном случае разрушает открытое и сводит присутствие к восприятию. В этом смысле присутствие есть не только совершенная открытость, но и совершенная непроницаемость.
Отсутствие восприятия в смысле субъектно-объектной оппозиции позволяет нам рассмотреть присутствие как нечто постоянно разворачивающееся “изнутри” самого себя. Здесь нет активного субъекта, так или иначе влияющего на обстоятельства восприятия, а есть простая перемена присутствия, причина которой в саморазворачивающейся его природе. В то время как восприятие вытягивает совокупность, событий в линейную последовательность, предполагающую начало и конец, присутствие, наоборот, концентрирует все возможные события в себе, что позволяет рассматривать перемены в качестве способности присутствия постоянно видоизменяться.
Во-вторых, присутствие “мозаично”. Оно обладает как бы “зернистой” организацией, все элементы которой (об элементах пойдет речь ниже) равноположены друг другу и все вместе составляют присутствие /3. Восприятие наличного имеет своим основанием различение предметов восприятия (красное — не то же, что синее; мыслимое— не то же, что слышимое, и т. д.). Однако в этом случае наличное оказывается как бы “оттянутым” к особой, именуемой нами “я”, точке, что деформирует, искажает присутствие. И чем больше эта “оттянутость” (выражаясь словами Хайдеггера, чем “выпуклее выдвигает себя субъект”), тем вероятнее становится опасность разрыва. Таким образом, искажение присутствия допущением привилегированной “точки” изначально носит трагедийный характер, что, по-видимому, и позволяет буддистам говорить о тотальном характере страдания.
В-третьих, “мозаичная” организация присутствия находится в беспрерывном изменении: одни элементы “приходят”, другие “уходят”.
В определенном смысле можно сказать, что присутствие обладает “объемом”, который следует понимать не в качестве некоего постоянного “вместилища” элементов, а как диспозицию, которую образует то или иное число одновременно наличествующих элементов.
В-четвертых, присутствие может быть понято как определенный порядок элементов, каждый из которых отличен от всех прочих элементов и в этом смысле противостоит остальным элементам, обладая при этом комбинаторными свойствами. Иными словами, присутствие представляет собой необратимую комбинацию (синтагму), что, в свою очередь, с необходимостью подразумевает существование виртуального парадигматического ряда. Таким образом, присутствие есть ТЕКСТ. Причем “оба плана связаны между собой таким образом, что синтагма может разворачиваться лишь тогда, когда она черпает все новые и новые единицы из ассоциативного плана” (3, с. 140).
И наконец, в-пятых, одним из основополагающих свойств, которыми характеризуется описанный нами выше Текст-присутствие, является его диалогическая структура. В силу уже самой своей природы синтагма может существовать только при условии, если элементы, ее составляющие, противопоставлены друг другу /4. Вспомним хотя бы платоновский “Парменид”, где бытие характеризуется как множественность и раздробленность и быть означает, собственно, быть соотнесенным. Соотнесенность эта имеет другой своей стороною противостояние — противо- или взаимословие.
Противостояние практически не имеет длительности. Это мгновенное, чреватое разрешением развитие, и соответственно синтагма подвергается постоянной опасности быть разрушенной. Именно непрерывный приток новых элементов из виртуального ряда и обеспечивает сохранность синтагмы: соотнесенность просто не успевает перерасти в единство. 1
Далее заметим, что соотнесенность становится возможной только при наличии по меньшей мере трех элементов, ибо два элемента могут быть соотнесены друг с другом только в том случае, если наличествует также и основание для их соотнесения (сравнения), т. е. третий элемент. Это позволяет нам сделать вывод, что минимальный объем присутствия (синтагмы) есть диспозиция из трех элементов. /5
Таким образом, предметом дхьяны является непрерывно изменяющийся Текст-присутствие, организованный из противостоящих (соотнесенных) друг другу элементов. Дхьяна соответственно и есть работа с этим Текстом.
Однако присутствие по своему определению не может быть предметом наблюдения или созерцания. Присутствие не имеет наблюдателя, что само по себе исключает какой бы то ни было сторонний “взгляд” (просто не существует той “стороны”, откуда можно было бы созерцать присутствие или же каким-то образом на него воздействовать: присутствие может только присутствовать).
В. Б. Коробов. Опыт функционального описания буддийской дхьяны