Смысл этого обета [т.е. пятой коренной самайи Гухьягарбха-тантры] — не разглашать тайны непосвященным в практику ваджраяны.
Есть десять видов тайн. Первые четыре — это вечные тайны, то есть их следует хранить в тайне всегда. Следующие четыре — временные, то есть они являются тайнами только на протяжении определенного периода времени; по истечении этого периода их больше не обязательно хранить в тайне.
Девятый вид — это такая информация, которую следует хранить в тайне после тщательного рассмотрения. Например, узнав о каких-то проступках ваджрного брата, мы можем по зрелом размышлении принять решение ничего об этом никому не говорить, поскольку такая информация может ввести людей в заблуждение и в результате они неверно поймут ситуацию. В таком случае не стоит разглашать эту тайну.
Десятый вид — это т.н. «вверенные» тайны, т.е. такие вещи, которые нам вверяют другие — например, имена их божеств-йидамов. В этом контексте под «другими» понимаются ваджрачарья и ваджрные братья и сестры. Всю информацию, коорую они попросили нас не раскрывать широкой публике, следует держать при себе.
Кому нельзя разглашать эти десять тайн? Их нельзя открывать тем, кто пока не получил посвящения или тем, кто предубежден против ваджраяны. Если в результате того, что мы откроем эти тайны, у людей появится извращенное представление о ваджраяне, мы нарушим самайю. Если же мы, например, откроем тайное учение, согласно которому все явления изначально являются чистой мандалой Будд, но наш собеседник не усомнится и не утратит веру в Буддадхарму, такой наш поступок не будет считаться коренным падением.
Первая из четырех вечных тайн — это вышеупомянутое воззрение ваджраяны.
Вообще у последователей махаяны не должно бы быть ложных представлений о природе всех явлений, на абсолютном уровне являющейся единством пустоты и ясного света, поскольку раскрывающие эту тему учения составляют существенную часть сутр.
Что же до относительной истины, то воззрение тантры таково, что все явления изначально чисты. Природа, присущая всем живым существам, уже прямо сейчас является Буддой, даже у того, кто погряз в злодеяниях; но если не можешь постичь это в настоящем моменте, то ты просто обычный человек с грузом омрачений. Для многих последователей сутры сложно понять этот момент. Хотя им знакомо выражение «мясник становится Буддой в тот самый момент, когда отложит нож», они будут ошеломлены, если назвать Буддой злодея, занесшего тесак; они возразят на это: «И что же, обитатели адов, по-вашему, тоже будды?». Такое воззрение представляется им в высшей степени смешным. Итак, воззрение тантры с точки зрения относительной истины не следует беспечно сознательно открывать широкой аудитории; исключение составляют получившие посвящение и подвизающиеся в практике тантры ваджрные братья и сестры.
Вторая вечная истина — это тантрические практики. В практике тантры запросто может потребоваться необычное, шокирующее поведение. Чтобы внешние не составили ложное представление о ваджраяне, детали подобных практик не следует разглашать даже получившим посвящение, если они пока что не полностью постигли их смысл. В таком случае их можно раскрывать постепенно, по мере того, как они обретают понимание и свыкаются с тантрической перспективой.
Третья вечная тайна — это имя и изображение вашего йидама.
Четвертая вечная тайна — это благоприятные знаки, свидетельствующие об определенном продвижении в практике.
Последние две тайны нельзя открывать никому, в том числе ваджрным братьям и сестрам. Даже если, по вашему мнению, ваш ваджрачарья не очень умеет хранить тайны, можно скрыть эту информацию и от него из опасения, что во время учения или в разговоре он ненароком сообщит ее другим. Если эти тайны узнают другие люди, вы не сможете продвигаться в практике. Разумеется, если ачарья тщательно следит за своей речью и способен хранить чужие тайны, то он должен знать эту информацию. Но ваджрным братьям и сестрам никогда нельзя называть имя своего божества-йидама или показывать его изображения, а также рассказывать о тех или иных явлениях, сопровождающих вашу практику.
Тема переживаний во время практики очень интересует многих мирян-практикующих в Китае; часто они затевают жаркие обсуждения этого вопроса. В обсуждениях идет речь о том, как кто-нибудь видел прекрасные образы Будд и Бодхисаттв, волшебный свет или прекрасных небесных существ и всякое такое. Рассказы сопровождаются вычурными жестами и претенциозностью.
Я бы хотел напомнить всем, что если вы видите какую-то иллюзию, то это просто явление, не способное ни принести вам пользу, ни повредить. Раз так — не цепляйтесь за него и не бахвальтесь им перед другими; пусть оно идет своим чередом. Если это и впрямь знак продвижения в практике, позаботьтесь о том, чтобы о нем не узнал никто, кроме вашего гуру, поскольку разглашение этой информации может воспрепятствовать и повредить вашей практике. Если вы врете про то, что видели божеств, вы совершаете падение лжи; если же это правда, никому не надо об этом говорить. Хотя ваджраяне такое разглашение не повредит, для вашей практики оно создаст препятствия.
Изучая Буддадхарму, надо быть практичным и не отрываться от земли. Не надо трепаться про так называемые «необычные явления», с которыми вы, по вашему мнению, столкнулись — увидели какой-то свет, радугу, ощутили какое-то течение энергии и так далее. От таких разговоров никакого толку для вас не будет, один вред.
Вышеперечисленные четыре тайны не имеют временного ограничения; они остаются тайнами всегда.
Что до четырех временных тайн, то здесь можно привести такой пример. Когда в компании трех-четырех друзей готовишься уйти на месяц в горы в затвор по практике йидама, то
место, время, участники практики в одной мандале, подношения и ритуальные предметы, которые будут использоваться — это тайная информация, которую никому нельзя раскрывать, пока затвор не будет завершен. По окончании же месяца затвора отпадает и необходимость держать ее в тайне.
Касаемо этого правила, Ронзом Пандита считал, что если окружающие люди в целом принимают ваджраяну и ей учат более-менее открыто, то в разглашении этих тайн на самом деле нет проблемы. Но в более ранние времена, когда ваджраяна не была так широко распространена и большая часть людей были предубеждены против ее учения, их следовало хранить в тайне.
В любом случае, пока практикуешь, лучше помалкивать об этих вещах; в противном случае несвоевременное разглашение может прервать практику вызвать препятствия как от людей, так и от нечеловеческих сил. Так что не разглашайте четыре временные тайны, пока не завершите намеченную практику.
Девятая тайна — это та информация, которую вы решили сохранить в тайне, поскольку считаете, что она может вызвать непонимание, пагубное для Буддадхармы, ваджрачарьи и ваджрных братьев и сестер, или же повредит живым существам.
Десятая — это «вверенные» тайны, то есть тайны, которые вам вверили ваджрачарья или ваджрные братья и сестры.
Ни одну из этих десяти тайн нельзя разглашать не получившим посвящение, нарушившим самайи и не желающим восстанавливать их, тем, кто практиковал ваджраяну, но оставил практику, тем, кто не верит в ваджраяну и тем, кто отвергает воззрение о карме и сансаре. Если опрометчиво разболтать эти тайны, в результате чего у слышащего разовьется ложное понимание, вы совершите коренное падение; но даже если обойдется без ложного понимания, вы все же совершите побочный проступок. Этот обет соответствует седьмой из четырнадцати коренных самай школ новых переводов.
Дело тут не в ваджраяне; смысл этой самайи в том, чтобы люди приобщались к тантрической традиции потихоньку-полегоньку, чтобы тантрические учения распространялись без какого бы то ни было ущерба для живых существ. Дело в том, что ваджраяна предлагает нам нечто уникальное, отсутствующее в традиции сутры, и тем, кто знаком только с сутрой, принять ее непросто. Подобная ситуация была в эпоху первоначального распространения в Китае чань-буддизма — людям было непросто принять его; или можно сравнить ее с тем отношением, какое вызывали некоторые научные теории вскоре после своего появления.