― Кроме неэффективности обучения по типу «шведского стола», нет ли еще опасности, что люди начнут выбирать то, что им нравится, синтезировать различные подходы и строить свою собственную дорогу к раю?
Такая опасность есть. Но думаю, здесь надо соблюдать баланс. Одна крайность, как вы только что упоминули, заключается в излишнем индивидуализме: «Я знаю, что лучше для меня! Я буду выбирать то, что мне нравится». Как ребенок, который пришел в ресторан и заявляет, что будет есть только то, что вкусно.
Но здесь есть и более глубокая проблема: мы приходим к Дхарме, потому что еще не достигли Просветления, а не потому, что мы его достигли. Если мы еще не достигли Просветления, значит, мы все омрачены. Это главный момент в буддизме. Вот потому-то невежественный, омраченный человек и говорит: «Я ставлю себя превыше традиции с ее отработанной системой и последовательностью практик, которые передавались просветленными существами из поколения в поколения».
Другая крайность кроется в догматизме, который радикальным образом расходится с подлинным духовным опытом, обретенным в результате практики Дхармы. Тибетцы поколениями вырабатывали стратегии, учения, ритуалы и последовательность практик специально для своего народа. Они не просто переняли индийский буддизм. Я полностью уверен, что они сохранили сердцевину, сущность индийского буддизма. Но их традиция все же менялась на протяжении веков, подгонялась под менталитет тибетцев, под окружающую среду и местные обычаи. И результат говорит сам за себя ― ведь в итоге появились целые поколения великих адептов тибетского буддизма. Начиная со времен Падмасамбхавы, Сакья Пандиты, Миларепы, Цонкапы и вплоть до двадцатого века ― их подход неоднократно доказывал свою эффективность!
Если современные западные ученики, выполняющие те же практики, что и их тибетские предшественники, не могут достичь такой же реализации, то возникает вопрос, а не следует ли видоизменить формат, последовательность и контекст этих учений и практик. До какой степени теоретическая часть буддизма согласуется с западным мировоззрением? Немногие тибетские ламы делают хоть сколько-нибудь заметный шаг в этом направлении ― проводят параллели между присущими буддизму взглядами, медитативными практиками, образом жизни и западным научным, религиозным и философским мировоззрением, западными ценностями, западным образом жизни.
В конце концов, у нас ведь есть собственная культура. И отрицать наличие своей культуры и делать вид, будто учения просто попадают на некую культурную tabula rasa, неразумно. Это другая крайность, сторонники которой утверждают: «Наше учение чистое!» и не обращают внимания на то, действительно ли их так называемые «чистые учения» приносят положительные результаты или же они попросту порождают закостенелых, напыщенных фундаменталистов, именующих себя «элитой» и заявляющих: «Наш путь ― единственно верный!». Учитывая масштабы распространения этой тенденции на западе, боюсь, что в очень скором времени буддизм здесь превратится в музейную реликвию или того хуже.