Мы большей частью действуем в рамках своих умственных ограничений. А учения обычно не действуют соответственно нашим ментальным границам. Истина такова: если есть человеческие существа, есть и их границы. И положение таково, что различные учения нужно принести, учитывая людские ограничения. Это не означает, что это зло, просто таков путь, потому что именно таким образом живут люди. Для тибетцев это может быть крайне важно, прежде всего это их традиция, их 4 школы. Но для западных людей, которые заинтересованы в тибетском буддизме, эта традиция не имеет такой важности, потому что, поистине, как говорится в дзогченовских текстах, учение не является чем-то внешним, что может быть ограничено. Учение – это средство для открытия самого себя, а не чего-то вне нас. У каждого из нас есть масса ограничений и рамок. И если на пике этого мы углубляем наше беспокойство путем накладывания границ и на учение, то наши ограничения будут становиться еще тяжелее. И это вместо того, чтобы мы могли освободить себя.
Когда мы говорим об учении Дзогчен, то принципиально, что здесь передается, – это осознавание и внесение осознавания в ваше непосредственно присутствующее существование. И это заменяет все, что обычно представляется и выполняется буддийскими институтами и школами, потому что нет никакого института или структуры, которая соответствовала бы всем людям и всем нуждам. Так что, поистине, институты означают обуславливание людей. И Дзогчен заставляет нас открыть это, побуждает нас открыть это не только относительно институтов, но также относительно себя. Самоосвобождение означает, что ваш ум не должен быть ничем обусловлен - ни извне, ни внутри, и поэтому первый шаг – открыть, чем вы обусловлены, будь то нечто отрицательное или положительное.
Изучение всегда остается в рамках ментальных концепций. И более того, у нас нет никакой гарантии. Кто-то мог бы сказать: “Как это, нет никакой гарантии? Ведь Будда говорил так”. Но кто может гарантировать вам, что то, что Будда говорил – это истина? Если буддисты решили, что это истина, это не значит, что это действительно подлинно. Именно так действуют и политические партии. Но фактически это не приносит никакой гарантии. Истина в том, что все гарантии исходят из самого индивида и опираются на то, верит ли он сам или нет. А мы все ещё привязаны к своему уму. Я верю в Будду – это истина. Это самое далекое, куда я могу дойти, и поэтому Будда не имеет какой-либо особой гарантии. Это истина моего ума, мера и граница моего ума, это просто способ действовать в рамках границ умственной концепции.
Это не то, что мы могли бы назвать основанием или истоком реализации. Реализация происходит за пределами умственной концепции.
Человек живет ментальной концепцией, подобно тому, как некто проживал бы в отражениях в зеркале и верил бы, что эти отражения являются чем-то реальным. Но теперь, когда мы говорим о пути самоосвобождения, где этот человек должен обнаружить свое состояние, свои обусловленности. Он должен найти себя в состоянии самого зеркала, а не отражения, то есть способности самой чистоты и ясности. Но чистота и ясность зеркала есть нечто иное, чем то, что оно отражает. Также то, что отражается, каким бы прекрасным или уродливым оно бы ни было, никогда невозможно отделить или оторвать от той чистоты и ясности, которые присущи зеркалу.
Намкай Норбу Ринпоче, БЕСЕДЫ В КАЛИФОРНИИ, США, 1979-80 годы