Кать, а давай Мандельштама.
Кать, а давай Мандельштама.
Это сложно, Нико,
и мне рано : ))
знаешь, тебе я песню
дарю "Вика Виктория ай лав ю"
(там есть такие слова не покидай меня Вика Викториииииия )
Ой, я вспомнила простое... Из Моррисона.
Love me two times baby
Love me twice today
Love me two times girl
I'm going away
Love me two times girl
One for tomorrow and one just for today....
Love mt two times baby
Cannot speak
Love me two times girl
You know my legs got weak
Love me two times...
Last me
All thru the week
ETC/
Кузьмич (25.07.2012)
Как объяснить тебе
Проще,
Нико,
Прошлого
НЕТ
Оно умерло
Я пишу лишь
Для них!
кто
Еще мал
И мир не отрыл…
: )))) сама ты должна сочинять
то что в себе
смогла ты понять : ))
По просьбе трудящейся Майи! : )
Осип Мандельштам
* * *
Довольно кукситься, бумаги в стол засунем,
Я нынче славным бесом обуян,
Как будто в корень голову шампунем
Мне вымыл парикмахер Франсуа.
Держу пари, что я еще не умер,
И, как жокей, ручаюсь головой,
Что я еще могу набедокурить
На рысистой дорожке беговой.
Даржу в уме, что нынче тридцать первый
Прекрасный год в черемухах цветет,
Что возмужали дождевые черви
И вся Москва на яликах плывет.
Не волноваться: нетерпенье — роскошь.
Я постепенно скорость разовью,
Холодным шагом выйдем на дорожку,
Я сохранил дистанцию мою.
Упоминается у него, к слову, и буддизм, хотя своеобразно -- очень лирично:
* * *
Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето.
С дроботом мелким расходятся улицы в чоботах узких железных.
В черной оспе блаженствуют кольца бульваров...
Нет на Москву и ночью угомону,
Когда покой бежит из-под копыт...
Ты скажешь -- где-то там на полигоне
Два клоуна засели -- Бим и Бом,
И в ход пошли гребенки, молоточки,
То слышится гармоника губная,
То детское молочное пьянино:
-- До-ре-ми-фа
И соль-фа-ми-ре-до...
Федор Ф (25.07.2012)
Юй Кан (25.07.2012)
Утончённость японского хокку
Не понять моей русской душе.
В них не вижу особого проку
Как, допустим, в китайской лапше.
То и то можно делать от лени,
Развлекая друзей и родных.
Только больше люблю я пельмени
И силлабо-тонический стих.
(Марина Владимировна Чекина)
Кузьмич (25.07.2012)
Александр Башлачёв
Имя Имен
Имя Имен в первом вопле признаешь ли ты, повитуха?
Имя Имен... Так чего ж мы, смешав языки, мутим воду в речах?
Врем испокон - вродь за мелким ершом отродясь не ловилось ни брюха, ни духа!
Век да не вечер, хотя Лихом в омут глядит битый век на мечах.
Битый век на мечах.
Вроде ни зги... Да только с легкой дуги в небе синем
опять, и опять, и опять запевает звезда.
Бой с головой затевает еще один витязь,
в упор не признавший своей головы.
Выше шаги! Велика ты, Россия, да наступать некуда.
Имя Имен ищут сбитые с толку волхвы.
Шаг из межи... Вкривь да врозь обретается верная стежка-дорожка.
Сено в стогу. Вольный ветер на красных углях ворожит Рождество.
Кровь на снегу - Земляника в январском лукошке.
Имя Имен... Сам Господь верит только в него.
А на печи разгулялся пожар-самовар да заварена каша.
Луч - не лучина на белый пуховый платок.
Небо в поклон до земли обратим тебе, юная девица Маша!
Перекрести нас из проруби да в кипяток.
Имя Имен не кроить пополам, не тащить по котлам, не стемнить по углам.
Имя Имен не урвешь, не заманишь, не съешь, не ухватишь в охапку.
Имя Имен взято ветром и предано колоколам.
И куполам не накинуть на Имя Имен золотую горящую шапку.
Имя Имен Да не отмоешься, если вся кровь да как с гуся беда и разбито корыто.
Вместо икон станут Страшным судом - по себе - нас судить зеркала.
Имя Имен вырвет с корнем все то, что до срока зарыто.
В сито времен бросит боль да былинку, чтоб истиной к сроку взошла.
Ива да клен. Ох, гляди, красно солнышко врежет по почкам!
Имя Имен запрягает, да не торопясь, не спеша
Имя Имен а возьмет да продраит с песочком!
Разом поймем как болела живая душа.
Имя Имен. Эх, налететь бы слепыми грачами на теплую пашню
Потекло по усам! Шире рот! да вдруг не хватит
На бедный мой век!
Имя Имен прозвенит золотыми ключами...
Шабаш! Всей гурьбою на башню!
Пала роса.
Пала роса. Да сходил бы ты по воду, мил человек!
Александр Башлачёв
Когда мы вдвоем
Я не помню, не помню, не помню о том, на каком
Мы находимся свете.
Всяк на своем. Но я не боюсь измениться в лице,
Измениться в твоем бесконечно прекрасном лице.
Мы редко поем
Мы редко поем, но когда мы поем, поднимается ветер.
И дразнит крылом. Я уже на крыльце.
Хоть смерть меня смерь
Да хоть держись меня жизнь
Я позвал сюда Гром - вышли смута, апрель и гроза
Ты только поверь
Если нам тяжело - не могло быть иначе,
Тогда почему кто-то плачет?
Оставь воду цветам. Возьми мои глаза.
Поверь - ты поймешь
Как мне трудно раздеться
Когда тебя нет, когда некуда, некуда, некуда деться
Поверь - и поймешь
То, что я никогда
Никогда уже не смогу наглядеться туда
Где мы, где мы могли бы согреться,
Когда будет осень,
И осень гвоздями вколотит нас в дрожь.
Пойми - ты простишь
Если ветреной ночью я снова сорвусь с ума
Побегу по бумаге я
Этот путь длиною в строку, да строка коротка
Строка коротка.
Ты же любишь сама
Когда губы огнем лижет магия
Когда губы огнем лижет магия языка.
Прости - и возьмешь
И возьмешь на ладонь мой огонь
И все то, в чем я странно замешан
Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю.
Ох, вольно кобелю!..
Да рубил бы я сук,
Я рубил бы всех сук, на которых повешен,
Но чем больше срублю, тем сильней затяну петлю.
Я проклят собой.
Осиновым клином живое, живое, живое восстало в груди
Все в царапинах да в бубенцах.
Имеющий душу да дышит. Гори - не губи.
Сожженной губой
Я шепчу, что, мол, я сгоряча, да в сердцах, я в сердцах
А в сердцах - да я весь, я в сердцах.
И каждое бьется об лед, но поет, так любое бери и люби.
Не держись, моя жизнь,
Смертью после измеришь.
И я пропаду ни за грош,
Потому что и мне ближе к телу сума.
Так проще знать честь.
И мне пора,
Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь.
Увидимся утром, тогда ты поймешь все сама.
Ну и своё, кривинькое
Хватит жизнь проживать и бесцельно топтаться по свету!
Я никак не могу без призванья отмерить свой бег!
Про веления сердца достаточно песен пропето
Я спою про полезность движения век
Не щадя организм, тешил мысли мечтами о пользе
Утомлялся порой, умножая чужой капитал
Засыпал на столе, намекнуло начальство так вскользь мне
Чтоб в ближайшее время ходить на труды перестал
Это знак свысока, верю свято в знаменья вселенной
Мне осталось понять, как судьбу дальше нужно ваять
И прикинув желанья души моей вечно нетленной…
Крепкий сон! Вот где теплится астра моя.
И действительно! Стаж позволяет трудиться!
Я в ВНИИ Сна устроиться твёрдо решил
Паспорт взял, ИНН и конечно побрился
В институт со всех ног я к судьбе поспешил
Взяли с радостью, хоть с невысокой ступени
Испытательный срок, чтоб проверить не лодырь ли я
Все проверки прошёл! Отделенье борьбы против лени
С распростёртой подушкой включило в работу меня
Коллектив то что надо! Идейные, цельные люди!
Отличались порой и сверх плана мы спали за так
Сверхурочно дремали и сутки, пока не разбудят
Даже на дом работу порой забывая про брак
Но в последнее время я сплю до того беспокойно
Что начальство меня уличает порою в вранье
Я во сне карьерист и работаю крайне запойно
Но храпеть не могу, начал злить беспорядок в стране!
Мой товарищ, бесстрашный начальник отдела
Испытатель подушек, матрасов да спальных мешков
Мне сказал: «Ты видать бережёшь своё тело,
Не боишься? Уволят! Без обидняков!»
И как в воду глядел, я очнулся от праведной дрёмы,
Когда в цехе начальство проверку вело
Я не спал на столе, намекнуло начальство так вскользь мне
Лодырь нам не товарищ, и сердце мне тут же свело
Я был изгнан с позором, статья: «за неверность подушке»
Жизнь жестока, не нужен я этой стране
Мой надёжный товарищ погиб, он упал с раскладушки
Перед смертью во сне вспоминал о жене
Я себе непонятен, загадка неместной природы
Я измучен призваньем отмеривать бег
Спать иль нет, то диктуют нам веянья моды
Мы же вечно гадаем о нужности век.
Про сансару (Под Вертинского):
Хотите огорчить?
Не дайте мне игрушку.
Игрушечное, то, с чем только бы играть.
Уткнусь лицом в обиду, как в подушку.
И утону в печаль, как в мягкую кровать.
Нет больше у меня той плюшевой лошадки,
Той куколки, того смешного кенгуру.
Я больше не засну, не съем ни шоколадки,
И, вероятно, скоро, насовсем умру.
На память обо мне останутся останутся слезинки,
Глаза, унылый рот, дырявые носки,
Штаны, жилет, живот, дурацкие ботинки...
А остальному -- гнить на кладбище тоски.
Тогда поймёте, что напрасно огорчили,
Решив, что, огорчившись, всё же будет жить.
Напрасно у неё игрушку утащили,
Игрушечное, то, что только бы любить.
И все-таки хокку! В моей старой выцветшей тетрадке, переписанные от руки. Авторы неизвестны, или у меня не записаны. Эту тетрадку я достаю очень редко - раз в несколько лет. И каждый раз меня изумляет и потрясает до глубины, до слез эта тончайшая, трогательная нежность, мудрость, какая-то даже беззащитность, первозданность японской поэзии. Судите сами:
"Листья клена
Наглухо замели, облетая,
Моё жилище,
А сверчок стрекочет без устали:
Все хочет кого-то дождаться..."
"Непрочен наш мир.
И я из той же породы
Вишневых цветов.
Все на ветру облетают
Скрыться... бежать... но куда?"
"Посадили деревья в саду.
Тихо-тихо, чтоб их ободрить,
Шепчет осенний дождь"
"Стер я посох за тысячи ри
По горным дорогам.
Теперь вспоминаю -
зачем я ходил?"
"Возвысь свое сердце
и вернись к обыденному" / Басё.
Александр Блок
Есть игра: осторожно войти,
Чтоб вниманье людей усыпить;
И глазами добычу найти;
И за ней незаметно следить.
Как бы ни был нечуток и груб
Человек, за которым следят, —
Он почувствует пристальный взгляд
Хоть в углах еле дрогнувших губ.
А другой — точно сразу поймет:
Вздрогнут плечи, рука у него;
Обернется — и нет ничего;
Между тем — беспокойство растет.
Тем и страшен невидимый взгляд,
Что его невозможно поймать;
Чуешь ты, но не можешь понять,
Чьи глаза за тобою следят.
Не корысть, не влюбленность, не месть;
Так — игра, как игра у детей:
И в собрании каждом людей
Эти тайные сыщики есть.
Ты и сам иногда не поймешь,
Отчего так бывает порой,
Что собою ты к людям придешь,
А уйдешь от людей — не собой.
Есть дурной и хороший есть глаз,
Только лучше б ничей не следил:
Слишком много есть в каждом из нас
Неизвестных, играющих сил...
О, тоска! Через тысячу лет
Мы не сможем измерить души:
Мы услышим полет всех планет,
Громовые раскаты в тиши...
А пока — в неизвестном живем
И не ведаем сил мы своих,
И, как дети, играя с огнем,
Обжигаем себя и других...
18 декабря 1913
Александр Блок
* * *
Та жизнь прошла,
И сердце спит,
Утомлено.
И ночь опять пришла,
Бесстрашная — глядит
В моё окно.
И выпал снег,
И не прогнать
Мне зимних чар…
И не вернуть тех нег,
И странно вспоминать,
Что был пожар.
31 августа 1914
Владимир Богомяков
Я не могу попасть в Россию
В эту осень я стал реалистом и ждал противодействия.
А за окошком народ больше не ждал благоденствия.
Мертвые кадры, волхвы, мандарины...
Сэстэмный подход.
Брянщина, Дрянщина и Юрюзанщина...
Русский народ.
Полковнику в темячко воткнут флажок.
В соседнем колхозе - марксистский кружок.
Хэй, я не могу попасть в Россию!
В сентябре 86-го я видал Васильева.
Он грациозно крестится: "Спаси и помилуй!"
Он говорит, что над Плещеевым озером часто наблюдают НЛО.
И сам он наблюдал НЛО.
И бабушка моя наблюдала НЛО.
И знакомый грузин наблюдал.
И наблюдал весь город Мандельштам.
И полковник навытяжку наблюдая...
Хэй, я не могу попасть в Россию!
Вот уже месяц не строит ситар.
Раньше кузнечик по кличке Вишну
(А сам он из крымских болгар)
Пел на краешке черной бездны
О моих постыдных влеченьях.
Раньше пел - теперь обломался.
Ах, только б не рухнул мой внутренний Кремль.
Ах, только бы я не сломался.
Иду по безвольным дорогам,
Безвольные глажу плетни...
Порой очень долго сижу я в кустах
С молитвой в руке и с мечом на устах.
И - не закрываю глаза.
(Не увидеть бы дьявола)...
А время кукушкой берет управленца в белом трико.
О, скоро зима. О, скоро опять белизна, молоко.
Ли Бо, Вай Вей и Ду Фу.
Юй Кана в студию! Три танских поэта же, а не суп с щавелём.
Эту тему просматривают: 1 (участников: 0 , гостей: 1)