RSS лента

Sadhak

опять изменил финал

Оценить эту запись
Убрал пролог, как мне сказали, он скучен и в нем нет никакого действия, а интрига должна быть уже в начале, чтобы хотя бы начали читать книгу.
Передвинул его в конец. Переработал только первые семь глав, очень криво все было, практически все пришлось переписывать.
В очередной раз изменил финал. Вроде нравится, но сомневаюсь, слишком морализаторски и пафосно что ли...
Ну и идея, что герои книги и ее автор пишут друг друга, как-то ... не знаю...Буду еще думать
Тисну здесь, может подскажете что-нибудь толковое, а то глаз замылился, иногда чепуха лезет и не видишь уже...
Сори за стену текста, не читайте кому лень , где это еще писать как не в блоге

Эпилог


Автор все утро просидел над своей книгой, пытаясь найти в ее сюжете место, куда бы удалось засунуть новую большую главу. А лучше всего – две. Но все было напрасно. Сценарий давно вышел из-под контроля и наотрез отказался дробиться, чтобы дать пространство для нового действия. Возможности для такого маневра, пока не было видно, а запас уловок давно исчерпался. Можно было бы добавить безумный эвент вроде “быстрой атаки коварного кракена с богатым и сложным внутренним миром”, но так насиловать роман, который пока еще имел хоть какую-то видимость композиции – не поднималась рука. Глаза не поднимались тоже, они нещадно слезились и от напряжения уже сильно болели. В усталую голову лезли вялые, смутные, обрывочные фразы в самых нелепых сочетаниях, не желающие связываться в осмысленный текст. Застоявшийся ум был совершенно пустым и сейчас оттуда, словно воняло затхлыми и кислыми мыслями. Мозг был несвеж и как будто, наполнен кучей прелой прошлогодней листвы, которую забыли убрать.
Не хотелось ни писать, ни думать – вообще ничего не хотелось. Автор рассеяно следил за ползущей на его столе божьей коровкой, которая, видимо только что проснулась после зимовки и чувствовала себя явно лучше, чем он. А вот его собственный ум, теперь представляя собой унылое и жалкое зрелище, способный к выдаче только затертых до дыр штампов и банальных метафор. Возможно, стоило сделать перерыв и проветриться.
Из открытого настежь окна запахло влажной землей. Весеннее солнце старательно топило под карнизом сосульки, длинными очередями капель талой воды расстреливая подоконник. Снег под окном был уже зернистым и черным, успев как следует утрамбоваться от лап шмыгавших мимо котов. Мир вокруг просыпался, играя капелью, детским смехом и птичьим пением. А вот автор, напротив, теперь засыпал, страдая от авитаминоза и расслабленно греясь в уже теплых лучах. Усталость, апатия и растущее раздражение – он тщательно вычитал их медицинского справочника все симптомы болезни, тут же, найдя у себя их полный комплект. Хотя, именно последний из них, мог быть вызван уже отнюдь не сезонным недугом, а необходимостью растянуть книгу на одну ее треть – до полумиллиона знаков, как это хотело издательство.
Автор никак не мог найти решения проблемы, не искалечив попутно то, что ему самому, сейчас казалось “целостным сюжетом”. На его взгляд, действия и мотивы героев, еще имели хоть какой-то внутренний смысл, чудом сохранив то, что он называл “внутренней логикой, диктовавшей развитие событий”.
Он уже, как оказалось, развил до предела двух второстепенных персонажей книги, при этом, едва не сделав их главными. Поступить так же с оставшимися, означало уничтожить интригу и ослабить остроту развязок, с которыми он тянул, сколько мог. Разбавить роман, вставляя через каждый абзац пространное описание дивной природы, грозило потерять пугливых читателей и усыпить всех остальных, заставив далее просматривать книгу по диагонали, цепляясь за редкие сигнальные маячки интересных им строк, которые могли еще хоть как-то удерживать на ней внимание.
Новые попытки мысленного штурма, привели лишь к замене нескольких корявых предложений на фразы, еще более сомнительной ценности, и появления новой версии расстановки знаков препинания, ни на шаг, не приблизив автора к цели.
Измученный разум, теперь был стихийно захвачен уже привычными мыслями о редакторской черствости и трагизме абсолютного непонимания гениального замысла творца, чей гордый и свободолюбивый интеллект, вынужденно прогибается под весом равнодушной коммерческой машины.
“Эта книга никак не может быть написана в большем объеме. По крайней мере, не мной. И не про это”, – автор раздраженно отпихнул от себя клавиатуру. Он не мог заставить себя далее продолжать бесполезное вчитывание, в практически уже наизусть выученный текст. Все обрыдло и надоело, а роман уже выглядел бездарным и бессмысленным переводом бумаги, на которую чудовищно жалко рубить девственный лес, даже самой оптимистичной редакции. За каждую строчку, теперь было нестерпимо стыдно, а в уме появилась мысль о величии образа Гоголя, сжигающего второй том “Мертвых душ”. Впрочем, претендовать на подобное, сейчас было абсурдно, даже если публично казнить жесткий диск.
Для приличия, немного нервно побарабанив пальцами по краю стола и выдержав паузу, автор, изобразив на лице всепрощение, подвинул клавиатуру обратно. К сожалению, свидетелем этой игры мимики и храброго демарша, был только серый кот, чья невозмутимая усатая морда равнодушно взирала на рост творческих мук. Наглое животное давно привыкло к взрывам легкой истерики странного двуногого постояльца на его территории, которому только из милости иногда разрешалось убрать грязный, вонявший лоток.
Не полагаясь более на понимающее сочувствие этой пушистой, бесчувственной твари, автор с горестным вздохом, вернулся к роману, вновь скользя усталыми глазами по бесконечной стене мелкого текста…

Кайзи сделал паузу, прекратив диктовать текст уставшему помощнику.
– Пока остановимся. Можешь идти. Мы скоро закончим.
– Мастер, а зачем вам этот нелепый “автор”? – спросил мальчишка просто из вежливости, уже мысленно убегая от скучного и дряхлого деда.
– Всегда остается вопрос о том, кто кого пишет. Это мой единственный способ общаться с теми, кого я любил и кого уже нет… – ответил Кайзи, понимая, чего ответ все равно не услышали. – Считай это моей сумасшедшей причудой.
Его острый слух уловил обрадованное сопение мальчика, куда-то спешившего на свою очередную забаву. В конце концов, у него были дела поважнее, чем записывать весь этот бред за слепым стариком…
Кайзи знал, что все это выглядело для мальчика полной бессмыслицей. Удивительно, что он сам смог столько прожить, давно пережив персонажей всей этой книги. Возможно, это было его проклятием. Свидетелей тех давних событий осталось немного. Он должен рассказать эту историю так, как еще помнил ее сам.
Сейчас много чего наплели зря, породив легенды и мифы, но Кайзи, наконец-то может раскрыть теперь правду – когда о них всех, уже почти позабыли. Правду о том, как это все было тогда. Правду о своей вечной и безответной любви к Инне. Гимн ее красоте. Ее песню надежды и веры. Правду о том, что она дождалась его, а Хану нашел способ вернуться. Не мог не прийти к той, без кого не жил, не дышал…

Поставив в тексте последнюю точку, автор надолго задумался. Он скучал по этому мудрому самураю с железной волей и верным сердцем, навсегда сохранившим в себе образ девушки, которой служил всю свою жизнь, пока она еще была рядом с ним. Иногда ему хотелось увидеть Кайзи вживую, похлопать по стойкого старика по плечу и снова выпить с ним пива, вспоминая их общее прошлое и тех, кого рядом давно уже не было…
Сзади хлопнула дверь, послышались быстрые легкие шаги, и уже через секунду его обняли руки любимой. Инна только что вернулась, отведя двух шумных близнецов в детский садик и теперь через плечо Хану читала свежие строчки истории, которую они вместе когда-то писали…
Память об этих событиях не доставляла им радости, лежа на их плечах сковывающим душу грузом. Помнить людей, которые когда-то были так дороги, события, залитый солнцем город, бездонное синее море, покрытые джунглями горы – было тяжело и очень непросто.
Хану знал, что иногда Инна плачет ночами, не в силах забыть место, где они жили и умерли. Мир который был бесконечно далек, но в то же время, находился так близко, что не требовалось сделать ни единого шага, чтобы снова оказаться в нем.
Они бы предпочли забыть прошлое, не травя себя лишними и обычно бесполезными воспоминаниями. Могли начать жизнь с чистого листа естественным образом, как это и происходило всегда с другими людьми, но такова была плата за то, чтобы их встреча тут стала возможной. Это цена заплачена, чтобы еще раз сыграть свои роли в романе, который они так любили и потому, были согласны так умирать и рождаться снова и снова, узнавая друг друга. В конце концов, это всегда лишь казалось таким путешествием. При этом, даже не шевелясь, не возникая, не исчезая – сознание бесстрастно играло в своих отражениях, лишь в себе творя и растворяя бесконечные миры и события, где чистая любовь была их вечным сюжетом…

Кайзи, отправив мальчишку, дописывал роман уже сам. Помощник, чуть позже разберет его каракули и исправит текст, приведя все в порядок. Некоторые вещи в книге не стоило менять, даже если этого требовал литературный редактор. Эта история писалась совсем не для того, чтобы немного развлечь читателя, съедая его свободное время. Кайзи искренне верил, что дает ему повод задуматься, попытаться понять то, что обычно всегда упускается нечто бесценное и очень важное – то, что не видно за отупляющим ритмом обыденной жизни, то, что едва угадывается под толщей рутины и бесполезной сутолоки. И чтобы найти это, не надо никуда двигаться, а лишь хоть на миг остановиться, подняв глаза, сумев разглядеть вечное – потому, что мы его никогда не теряли...
И если его роман хоть кому-то поможет, то он был бы спокоен считая, что писал его не напрасно...
Категории
Без категории

Комментарии

  1. Аватар для Цхултрим Тращи
    Я начал читать первоначальный вариант.