RSS лента

Дондог

«Код да Винчи» по-буддийски

Оценить эту запись
Давно у меня лежит эта книжка — 1925 г., репринт 1990 г., автор Д. Туманный. Приключения белоэмигранта в Китае
Название: heilong.jpg
Просмотров: 1361

Размер: 144.7 Кб
...„Именем дымящегося лица опозоренной страны и великого Черного Дракона. Вот средство проникнуть в недоступный монастырь Бао-Дун. Знающий истину знает, что эта крепость населена последователями одной из тайных религий, которыми полон Тибет. Избранники Дракона, узнайте историю этого смешного мудрецу, но близкого сердцам многих — учения.
„В далекие времена, — говорят священные книги Бао-Дун, — когда Бадисатва [sic!], Будда, проходивший сквозь земные искушения, скитался по ветряным ущельям и снеговым горам Тибета, остановился он на ночлег в хижине одного из горных охотников. Дочь охотника — прекрасная Бао-Дун, с волосами мягче шелка и кожей белей молока, ласково приняла скитальца, накормила дзямбой и бараниной и приготовила место для сна. И отметил Бадисатва ее красоту в своем сердце и призвал к себе на ложе. Так проходящий через все предрешения прошел через грех земной любви. Так семя великого бога было заронено в утробе грешной женщины.
„И родился у женщины сын. И, уходя в Нирвану, открыл Будда трем любимым ученикам — Люю, Ду и Цзы-Сы тайну рождения. И велел охранять того, одному из потомков которого предназначил совершить великое. Бережно охраняли три любимых ученика сына своего бога и, умирая, завещали продолжение дела своим ученикам.
„Поколения сменили поколения. В неприступном монастыре Бао-Дун, выстроенном верующими на месте охотничьей хижины, оболочка души живого бога старилась, умирала, за-менялась новой оболочкой. Потомки первых последователей учения зорко охраняли потомков самого Будды. Охраняли от всяких бед и ют злобы ложного Будды, правящего Тибетом.
„Каждый раз, когда смертная плоть живого бога достигает совершеннолетия, жрецы его начинают думать о продолжении его потомства. Во всех концах „цветущей страны" начинаются поиски достойной разделить ложе бога. Эта женщина должна быть похожа на первую жену Будды — женщину с волосами как шелк, и лицом — белее молока.
„Найдя достойную быть матерью нового Будды, ее привозят в монастырь. Только одну ночь дает своей избраннице Будда, только один раз бросает в нее семя новой жизни. А после рождения новой оболочки родившую удаляют туда, от¬куда нет возврата, в страну, имя которой смерть.
„Вот, что говорят книги Бао-Дун. Дети! Дракон сказал мне, что, пользуясь этой сказкой, мы сможем добраться до неприступного хранилища бумаги.
„Наступило время совершеннолетия потомка Будды. Верующему в Бао-Дун члену нашего братства поручено отыскать избранницу бога. Он передает свои полномочия вам. Здесь приложены знаки, указывающие носителя священного приказа.
„Дети! Несмотря на поиски, во всем Пекине не оказалось женщины с волосами мягче шелка и кожей белее молока. Осмотрите „дома наслаждений" и курильни Хань-Коу. Если не сможете купить женщину, нужно ее украсть. Но торопитесь. Срок истекает. Бумага скрыта в сокровищнице монастыря, позади зала „явлений Будды"...
Монастырь Бао-Дун.
...Перед массивными ворогами высокой глиняной стены Ю-Ао-Цян соскользнул с седла и взял под уздцы лошадь де-вушки. Синг и пятый член экспедиции — гориллообразный Ци-Мо— сжали ее с обеих сторон потными боками своих ло- шадей. Спешившийся Шанг сильно зазвонил в медный гонг, висящий у входа.
Ворота медленно открылись. В темном корридоре, пробоине толстой стены вырос лама-привратник — бритый ушастый старик с узкой повязкой на лбу, в ярко-зеленом [!] подпоясанном балахоне, оставлявшем обнаженными правую руку, плечо и часть груди. Шанг подал полномочия. Привратник исчез за тяжело сдвинувшимися сводчатыми створками. Много времени спустя он показался снова и сделал знак, приглашая следовать за собой.
Караван миновал длинный проход ворот — Львов и Шанг с лошадьми под уздцы, остальные, — эскортируя лошадь полу-бесчувственной, томящейся тяжелой неизвестностью Жертвы.
Широкий, мощеный продолговатыми плитами, двор походил на обычные дворы буддийских храмов. Посредине возвышался дворец-храм, с вереницей сводчатых ворот, с резными зелеными и красными колоннами, с маленькими открытыми часовенками, занятыми уродливыми изображениями китайских и индусских божеств. Перед божествами горели масляные лампады и возвышались молитвенные машины. „Ом-мани-надмэ-хум“ [sic!] — бесчисленное количество раз повторяли бумажные ленты, намотанные на большие цилиндры. Стоило жрецу закрутить — за известную плату — один из этих приборов, и тысячи молитв покорно возносились к небу за оплатившего эту операцию. Такое простое и удобное усовершенствование (до него еще не додумались наши священники) имеет большое распространение среди китайских верующих.
Но монастырь Бао-Дун был закрыт для посторонних молящихся. Только изредка в одном из окон показывалась зеленая повязка какого-нибудь жреца. Обладатель одной из таких повязок, — в костюме, схожем с одеждой привратника, важно подошел к склонившим головы заговорщикам.
— Вы привезли женщину. Вот эту, — он окинул критическим взглядом запыленную стройную фигуру и бледное лицо. — Да, она хороша. Великий Будда соизволяет немедленно удостоить вас приемом.
Прием у живого Будды.
Привязав лошадей, шестеро путников быстро прошли в первый зал через узорчатые ворота глиняного входа. Все стены были уставлены полками, с рядами деревянных и металлических божков, священных сосудов и книг, молитвенных цветных ящичков и прочих принадлежностей, дающих окраску любой из существующих религий. Двое распростертых перед статуей Будды “зеленых“ лам поднялись на ноги и пошли впереди То же повторялось в каждой из следующих зал. Теперь перед приезжими маршировало уже около двадцати лам, — почти все население монастыря.
Миновали последний роскошный вход, отделанный золотом и слоновой костью.
Передние ламы вдруг упали на колени и растянулись на мягких медвежьих шкурах устилавших пол. Приезжие последовали их примеру.
Когда они вошли в зал, он был окутан легкой полутьмой, в которой смутно выступали очертания высокого золотого трона в глубине. Когда же, по примеру переднего жреца, все встали на ноги, картина переменилась.
Сверху лился яркий голубой свет освещавший богатое возвышение, сидевшую на нем фигуру, зелёных лам, вытянувшихся в две шеренги, и кучку людей, толпившихся среди зала.
На широком золоченом кресле, стоявшем на мраморном возвышении, сидел неподвижным истуканом тонкий юноша-индус с задумчивым, строгим лицом. Его руки были скрещены на животе, спина не облокачивалась на спинку. Но вот, он изменил положение и начал с интересом разглядывать вошедших, Когда он рассмотрел стоявшую посредине женщину, его лицо осветилось детски-радостным восхищением…
Категории
Без категории

Комментарии